14 февраля 2016 участники ПМК «Ковчег милосердия» посетили музей при Томской духовной семинарии, где им провели экскурсию по выставке "Не должно вам быть". Выставка рассказывает о событиях 90-летней давности, вошедших в историю как «Кампания по изъятию церковных ценностей». Выражаем особую благодарность экскурсоводу Якимовой Марине Андреевне.
Выставка проходит (с 7 фев-27 марта)

Музей Томской духовной семинарии

Адрес: Томск, пл.Ленина 7

В Политбюро					С.Секретно.


Мое предложение: открыть кампанию по поводу двух "ритуальных"историй с
младенцами не встретило сочувствия со стороны редакции "Правды" и,
насколько могу судить, Московского Комитета. Официальный мотив: эпизод не
важный массы этим не интересуются и пр. и пр.

Эта горделивая самоуверенность не имеет никакого основания. Тьмы и
предрассудков в сознании народных масс остался непочатый край. Это
опять обнаружилось на вопросе об изъятии церковных ценностей. Попытка
изъять ценности без тщательной длительной политической и организационной
подготовки терпела крушение даже в Петрограде. Относительная успешность
изъятия определяется не столько политической, сколько
организационно-технической подготовкой. Масса верующих просто боится.
Закрывать на это глаза просто преступно.

Против моего окна церковь. Из десяти прохожих (считая всех, в том числе
детей) по крайней мере, семь, если не восемь, крестится, проходя мимо. А
проходит много красноармейцев, много молодежи.

Отсюда-то и рождаются такие гениальные планы, как в Казани: послать мнимых
налетчиков для захвата ценностей, а потом передать их в Губком. Другими
словами: обойти политический вопрос путем организационного ухищрения. Да и
в других местах Губкомы весьма склонны задачу изъятия переложить на плечи
начальников гарнизона и председателей Госполитуправлений. Нужны
чрезвычайные усилия для того, чтобы передвинуть дело на рельсы политики.
Партия осоветилась и проходит мимо своих партийных и политических задач;
вместо того, чтобы уцепляться за подходящие поводы, она обходит их.

Ритуальные предрассудки и погромные тенденции в российской,
социалистической, да еще федеративной, да советской республике! Пустяки!
Никто не интересуется! и пр. и пр. Ничего подобного. Это самая жалкая
политика страуса. Необходима самая примитивная, самая простецкая,
элементарная агитация и пропаганда по самым элементарным простецким
вопросам. А вместо этого варение в собственном соку и административно
организационные решения вместо политических.

По вопросу об изъятии ценностей, о поведении попов, о черносотенной
ритуальной агитации и пр. нужны были в Москве короткие простые прокламации
в количестве 100 - 200 тысяч каждая. Вместо этого мы издаем в Москве
несколько политических газет, в том числе "Рабочую Москву" и "Рабочий"
(каждая - в 10 - 20 тыс. экз.) и рассказываем каждый день, что в Генуе нас
пытаются надуть и что мы "должны быть сильными".

Нужен решительный и твердый поворот в постановке нашей агитации и
пропаганды.

9 апреля 1922 г.				Л.Троцкий.

РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.84. Д.304. ЛЛ.58-59.

Письмо В. И. Ленина членам Политбюро о событиях в г. Шуе и политике в отношении церкви. 19 марта 1922 г.

СТРОГО СЕКРЕТНО.

По поводу происшествия в Шуе, которое уже поставлено на обсуждение Политбюро, мне кажется, необходимо принять сейчас же твердое решение в связи с общим планом борьбы в данном направлении. Так как я сомневаюсь, чтобы мне удалось лично присутствовать на заседании Политбюро 20-го марта, то поэтому изложу свои соображения письменно.

Происшествие в Шуе должно быть поставлено в связь с тем сообщением, которое недавно Роста переслало в газеты не для печати, а именно, сообщение о подготовляющемся черносотенцами в Питере сопротивлении декрету об изъятии церковных ценностей. Если сопоставить с этим фактом то, что сообщают газеты об отношении духовенства к декрету об изъятии церковных ценностей, а затем то, что нам известно о нелегальном воззвании патриарха Тихона, то станет совершенно ясно, что черносотенное духовенство во главе со своим вождем совершенно обдуманно проводит план дать нам решающее сражение именно в данный момент.

Очевидно, что на секретных совещаниях влиятельнейшей группы черносотенного духовенства этот план обдуман и принят достаточно твердо. События в Шуе лишь одно из проявлений и применений этого общего плана.

Я думаю, что здесь наш противник делает громадную стратегическую ошибку, пытаясь втянуть нас в решительную борьбу тогда, когда она для него особенно безнадежна и особенно невыгодна. Наоборот, для нас, именно в данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля на голову и обезпечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей, и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешенной и безпощадной энергией и нё останавливаясь подавлением какого угодно сопротивления. Именно теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо во всяком случае будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету.

Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обезпечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство, в частности, и никакое отстаивание своей позиции в Генуе, в особенности, совершенно немыслимы. Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть, и в несколько миллиардов) мы должны во чтобы то ни стало. А сделать это с успехом можно только теперь. Все соображения указывают на то, что позже сделать нам этого не Удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не Даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обезпечивал нам сочувствие этой массы, либо, по крайней мере, обезпечил бы нам нейтрализирование этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием ценностей останется безусловно и полностью на нашей стороне.

Один умный писатель по государственным вопросам справедливо сказал, что, если необходимо для осуществления известной политической цели, пойти на ряд жестокостей, то надо осуществлять их самым энергичным образом и в самый краткий срок, ибо длительного применения жестокостей народные массы не вынесут. Это соображение в особенности еще подкрепляется тем, что по международному положению России для нас, по всей вероятности, после Генуи окажется или может оказаться, что жестокие меры против реакционного духовенства будут политически нерациональны, может быть, даже черезчур опасны. Сейчас победа над реакционным духовенством обеспечена нам полностью. Кроме того главной части наших заграничных противников среди русских эмигрантов заграницей, т. е. эсэрам и милюковцам, борьба против нас будет затруднена, если мы, именно в данный момент, именно в связи с голодом, проведем с максимальной быстротой и безпощадностью подавление реакционного духовенства.

Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и безпощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий. Самую кампанию проведения этого плана я представляю себе следующим образом:

Официально выступить с какими то ни было мероприятиями должен только тов. Калинин,— никогда и ни в каком случае не должен выступать ни в печати, ни иным образом перед публикой тов. Троцкий.

Посланная уже от имени Политбюро телеграмма о временной приостановке изъятий, не должна быть отменяема. Она нам выгодна, ибо посеет у противника представление, будто мы колеблемся, будто ему удалось нас запугать (об этой секретной телеграмме, именно потому, что она секретна, противник, конечно, скоро узнает).

В Шую послать одного из самых энергичных, толковых и распорядительных членов ВЦИК или других представителей центральной власти (лучше одного, чем несколько), причем дать ему словесную инструкцию через одного из членов Политбюро. Эта инструкция должна сводиться к тому, чтобы он в Шуе арестовал, как можно больше, не меньше, чем несколько десятков представителей местного духовенства, местного мещанства и местной буржуазии по подозрению в прямом или косвенном участии в деле насильственного сопротивления декрету ВЦИК об изъятии церковных ценностей. Тотчас по окончании этой работы он должен приехать в Москву и лично сделать доклад на полном собрании Политбюро или перед двумя уполномоченными на это членами Политбюро. На основании этого доклада Политбюро дает детальную директиву судебным властям, тоже устную, чтобы процесс против шуйских мятежников, сопротивляющихся помощи голодающим, был проведен с максимальной быстротой и закончился не иначе, как разстрелом очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности, также и не только этого города, а и Москвы и нескольких других духовных центров.

Самого патриарха Тихона, я думаю, целесообразно нам не трогать хотя он несомненно стоит во главе всего этого мятежа рабовладельцев. Относительно него надо дать секретную директиву Госполитупру, чтобы все связи этого деятеля были как можно точнее и подробнее наблюдаемы и вскрываемы, именно в данный момент. Обязать Дзержинского и Уншлихта лично делать об этом доклад в Политбюро еженедельно.

На Съезде партии устроить секретное совещание всех или почти всех делегато